Первыми порог музея "Молодой гвардии" в 1944 году переступили родные и близкие юных подпольщиков. Тогда по решению советского правительства музей разместили в доме, где жил Олег Кошевой. В комнатах развесили, расставили экспонаты, подмели полы, постелили дорожки. Красную ленточку, как водится, не разрезали. Просто люди вошли и замерли в скорбном молчании - такое вот было открытие.
    Уже гораздо позже, в 1970-ом, построили целый мемориальный комплекс, который стал центром патриотического воспитания советской молодёжи. На примере героизма членов краснодонского подполья воспитывались миллионы девушек и юношей. В шахтёрский город на Донбассе приезжали со всего света. Число экскурсантов доходило до 500 тысяч в год.
    Да, так было. Память о "Молодой гвардии" считалась священной для двух послевоенных поколений и, казалось, ничто и никогда не сможет её замарать и разрушить. Но пришли другие времена, у нашего государства появилась новая история, в которой краснодонскому молодёжному подполью уже не нашлось достойного места. "Молодая гвардия" перестала быть символом и её стали забывать. Даже у себя на родине.
    Опрос Луганских подростков показал, что в лучшем случае они знают о молодогвардейцах, как о какой-то организации в годы Великой Отечественной войны, но чем конкретно она занималась, где действовала и кто в неё входил, назвать не могут. И это не удивительно. В школьной программе одноименное произведение Александра Фадеева уже не значится, комсомола, без которого не представлялась жизнь молодёжи - нет, приоритеты воспитания подрастающего поколения стали другими. Хотя, стоп! А существуют ли они вообще, эти приоритеты?
    Что же касается музея "Молодой гвардии" в Краснодоне, то он существует, работает, живёт, хотя и трудно. Старых традиций уже нет, новые - не родились. Сегодня в Краснодон уже не съезжаются на молодёжные слеты, и факелов, знаменующих начало социалистических соревнований, не зажигают, и клятв у могил молодогвардейцев не дают. Прошло много лет с тем пор, как закрыли областную молодёжную газету "Молодогвардеец".
    Деятельность музея сегодня узконаправленная, - работа с местными школьниками, местным населением. Разнообразия здесь трудно добиться. Годы уходят - и становится все меньше очевидцев, участников тех событий. Ушли из жизни родители погибших членов комсомольского подполья, их родственники. Сегодня в здравии осталась только мать Клавы Ковалевой, да и той уже 87 лет. По-прежнему приезжает на мероприятия брат Нины Иванцовой - Ким, хотя его здоровье уже не то, что в былые годы. По-прежнему продолжается переписка с филиалами музея в Щелково Московской области, в Молдове, Петродворце, в Тюмени. Но почта оскудела за последние годы. Из тех писем, что приходят в музей, многие содержат вопросы, касающиеся новых открытых фактов после пересмотра истории "Молодой гвардии", фактов, разрушающих идеал, созданный Александром Фадеевым и поддержанный коммунистической идеологией. В этой части научные сотрудники музея очень осторожны и, возможно, они правы в том, что не спешат рубить под корень прошлое своего народа. Впрочем, время нас рассудит.
    Музей сегодня испытывает большие финансовые затруднения. Нет ВЛКСМ - и нет различных дотаций, пожертвований, перечислений. Нет туристического маршрута всеукраинского значения - и нет дохода от экскурсионной работы. Музей сегодня находится на городском бюджете, а что это значит, думается, объяснять не надо. Сотрудники музея работают на чистом энтузиазме, хотя, наблюдая за тем, как здание без капитального ремонта начинает рушиться, временами изменяют своему оптимизму.
    Однако бывают у краснодонцев, а, значит, и у "Молодой гвардии", светлые праздники. В минувшем году директор музея Анатолий Никитенко был приглашён в Севастополь по случаю завершения строительства и пуска новой судоремонтной базы "Краснодон". Выходит, память о молодогвардейцах просто так не убить?
   
   

Алла Антипова, "День Луганска"
    октябрь 1998, N36