Вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз ошеломило меня. Как и многие минчане, я сразу решила оставить горящий город и уйти на восток. Но задержалась. Моя 75-летияя мать отказалась идти с нами, не надеялась на свои силы. Пока устраивала ее у пожилых соседей Коробовых, потеряла время.
Со мной отправились в дорогу 11-летняя дочь Стелла и муж Иван Гилярович Заливако. К нам присоединились редактор газеты «Штандар вольности» Степан Казимирович Майхрович, его жена Оксана и шестилетний сынишка. Пошли в Уручье, где, как говорили, находился обл-военкомат. Действительно, там мужа и С. К. Майхровича призвали в Красную Армию.
А что будет с нами? Оказалось, что идти в сторону Борисова уже нельзя. Впереди орудовали вражеские десантники. Пришлось вернуться в Минск. Он продолжал гореть. Страшная картина, от которой леденела кровь.
Не прошло и недели, как гитлеровцы появились в столице, а на улицах уже заговорили репродукторы. С утра до вечера фашисты разглагольствовали о своих «великих победах» на фронтах. А когда в городе оказались совет-ские военнопленные, оккупанты стали твердить о полном разгроме Красной Армии, о том, что осталось несколько недель до окончательного завоевания Советского Союза. Большинство минчан не верило гитлеровской пропаганде. Уже в самом начале войны многие включились в подпольную работу. Возникали партийно-комсомольские группы, которые старались срывать мероприятия оккупантов, разоблачать их политику, выводить людей из лагерей военнопленных. На уцелевших домах и заборах появлялись написанные от руки большими буквами лозунги: «Красная Армия непобедима», «Белоруссия была и будет советской», «Советская власть крепка и непобедима».
Подпольщики распространяли в городе листовки, в которых призывали жителей не регистрироваться на бирже труда, не помогать гитлеровцам восстанавливать промышленность, которая им нужна для продолжения войны, не сдавать фашистам радиоприемники и оружие. Патриоты показывали подлинное лицо националистов, предателей, продавшихся врагу.
Когда в Минске появился гауляйтер Кубе, фашистская пропаганда значительно усилилась. В город доставляли много антисоветской литературы, заранее изготовленной в Германии. Ее раздавали бесплатно. В связи с этим вспоминается такой эпизод. После освобождения Минска меня назначили секретарем Ворошиловского райкома КП(б)Б по пропаганде. Нам выделили помещение по Октябрьской улице. Но оно было забито геббельсовским литературным хламом. Несколько дней мы потратили на очистку дома.
Оккупанты стали печатать свои издания и в Минске. Для этого использовали имевшуюся в городе полиграфическую базу. В Доме печати выпускались фронтовые газеты, газеты и журналы для населения. Печаталось огромное количество приказов, распоряжений и объявлений, направленных на устрашение белорусского народа.
Наша партийно-комсомольская группа действовала с сентября 1941 до марта 1942 года. В нее вошли шесть коммунистов, три комсомольца и один беспартийный. Когда удалось установить связь с подпольным горкомом КП(б)Б, мы все перешли в его распоряжение. А сделать это помог Иван Барановский, с которым работала до войны в редакции «Звязды». Он стал подпольщиком в 1941 году. Поскольку Барановский меня хорошо знал, в марте 1942 года он смело привел ко мне на квартиру Николая Александровича Шугаева. А через несколько дней с ним пришел Вячеслав Кондратьевич Никифоров. Позже они меня познакомили с Дмитрием Андреевичем Короткевичем, Василием Ивановичем Сайчиком, Назарием Евстра-товичем Герасименко и другими руководителями партийного подполья.
Горком с самого начала думал о выпуске своего печатного органа, который мог дать решительный отпор провокационным измышлениям врага. По его поручению надежные рабочие типографий выносили шрифты, создавали подпольную полиграфическую базу. К началу 1942 года шрифта уже накопилось достаточно. Коммунисты Владимир Омельяшок, Вячеслав Никифоров, Георгий Семенов, Исай Казинец взялись за издание «Вестника Годины». Одну типографию оборудовали на квартире подпольщика Дмитрия Иосифовича Безмена по Красномысленскому переулку, 7, другую — на конспиративной квартире по улице Немиге, 8. За работу типографий отвечал М. Б. Чип-чин, он же являлся и наборщиком. Выпустили три номера «Вестника Годины»: 18 и 25 января, 1 февраля 1942 года. Отдельной брошюрой издали речь И. В. Сталина в Москве на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года и его приказ от-23 февраля 1942 года.
В марте 1942 года по городу прокатилась волна массовых арестов. Из состава подпольного горкома КП(б)Б фашисты схватили и позже казнили Исая Павловича Казин-ца, Георгия Миновича Семенова и Степана Ивановича Зайца. Арестовали и Михаила Борисовича Чипчина. Тогда же гитлеровцы расстреляли сотни минских патриотов.
«Вестник Годины» перестал выходить. Но вопрос об издании подпольной газеты не снимался с повестки дня. Однажды на квартире у Ивана Георгиевича Богданова по улице Пугачевской, 13 состоялось заседание горкома, на котором решили начать выпуск газеты «Звязда». Как известно, до войны ото название носил печатный орган Центрального Комитета Компартии Белоруссии. Газета издавалась с августа 1917 года, имела большие заслуги и традиции, играла важную роль в борьбе за победу социализма в республике. Коммунисты-подпольщики решили продолжить традиции «Звязды». Она должна была оказать им действенную помощь в срыве военно-политических и экономических мероприятий оккупационных властей, в разоблачении лживой фашистской пропаганды.
Редактором «Звязды» горком КП(б)Б назначил журналиста Владимира Степановича Омельянюка. Ему поручалось собрать материал, обработать его и представить макет первого номера. Василия Ивановича Сайчика обязали связаться с рабочими типографии, которые обеспечили бы набор и печатание газеты. Горком считал, что он сможет выполнить это поручение, так как имел опыт подпольной борьбы в Западной Белоруссии. Сайчик связался с Вороновыми — Михаилом Павловичем и его сыном Михаилом. Жили они на Шорной, 9. Когда оккупанты захватили Минск, Вороновы долго не работали, надеясь, что война не затянется. Но время шло, и гитлеровцы заставили их, как и многих других полиграфистов, вернуться на работу. Отец стал печатником, сын — электромонтером.
Михаил Павлович обещал В. И. Сайчику содействовать во всем. В первую очередь познакомил его с наборщиками Борисом Пупко и Михаилом Свиридовым. Пупко согласился набирать «Звязду». Он понимал, что ему это сделать проще. Все полиграфисты после работы не имели права задерживаться, Борису же разрешили жить в комнатушке при наборном цехе.
«Звязду» набирали в кладовой. Там хранились шрифты. Михаил Михайлович Воронов провел туда электричество, чтобы работа шла ночью.
Себе в помощники Борис Пупко взял Броню Гофман. До войны она учительствовала в младших классах. Сейчас нанялась уборщицей в типографию. Ей разрешили жить в этом помещении, так как приходилось работать допоздна.
Трудно пришлось бы Борису без брони. Во время набора она освещала наборную кассу, часто выходила из кладовой и прислушивалась. Всякое могло случиться.
Набрали две страницы газеты прямо, можно сказать, под носом у фашистов. Потом гранки перенесли на квартиру к Вороновым. Броня обратила внимание, что у Бориса за это время появилась седина. А ему исполнилось только 22 года...
Забегая вперед, скажу, что уже после войны я спросила у Брони:
— Страшно было набирать?
— Страшно? Не то слово,— сказала она.— Даже сейчас при одном воспоминании мороз пробегает по коже. То, что мы пережили, не передашь словами. Каждый шорох, каждый скрип — все действовало на нас. Потом немного привыкли. Но нервное напряжение не оставляло до окончания работы.
Большую роль сыграл Михаил Воронов-младший. Электромонтер, он мог бывать во всех цехах. Часто заходил к Пупко. Михаил передавал ему для набора заметки, написанные от руки на узеньких полосках бумаги, выносил набранные гранки, отдавал их В. С. Омельянюку или B. И. Сайчику. Верстали «Звязду» М. И. Свиридов и C. А. Благоразумов на квартире у Михаила Павловича Воронова. Владимир Омельянюк вычитывал и правил корректуру. Печатали газету в доме Тимофея Александровича Трофимюка — соседа Вороновых. Здесь оборудовали надежный тайник, куда в случае опасности могли быстро спрятать набор, тискальную доску, валик, краски, бумагу. Печатали газету и днем и ночью. Когда одни уставали, работу продолжали другие.
С облегчением вздохнули, когда весь тираж Владимир Степанович Омельянюк, сложив в мешок, унес в условленное место. Оттуда «Звязду» передавали связным, и, пахнущая свежей краской, она уходила к читателям.
Выход в свет в мае 1942 года первого номера «Звязды» — органа Минского подпольного горкома партии — имел огромное политическое значение. Ее материалы убеждали в том, что родная Советская власть непобедима, что на всей территории республики идет ожесточенная борьба с фашистскими захватчиками и что поражение фашистской Германии неизбежно. По призыву газеты сотни людей встали на путь борьбы с оккупантами, ушли в партизанские отряды, влились в ряды подпольщиков.
Вскоре после появления первого номера «Звязды» гитлеровцы выследили и убили ее редактора В. С. Омельянюка, а 5 июля 1942 года арестовали Бориса Пупко. Ему не удалось вырваться из лап врага.
Очередными жертвами фашистов стали Михаил Павлович Воронов и его сын. За ними длительное время велась слежка. Сперва оккупанты арестовали Михаила Михайловича. У него обнаружили хлебные карточки, отпечатанные для подпольщиков. А через час схватили и отца. Обоих после зверских пыток расстреляли.
Не остался в живых и Михаил Иванович Свиридов. В подпольную деятельность он включился в сентябре 1941 года. Именно Михаил Иванович с помощью товарищей изготовил заголовок «Звязды», подобный довоенному. Действия этого внешне тихого рабочего насторожили гитлеровцев, и вскоре его арестовали.
Обстановка в городе стала еще более напряженной. Оккупанты усилили террор и слежку. Горожан на улице тщательно обыскивали. Расширили ночное патрулирование. Но вопреки проискам врага «Звязда» должна была выходить. Читатели ждали очередного номера органа под-польного горкома КП(б)Б.
В конце мая 1942 года на квартире у Варвары Матюш-ко состоялось заседание подпольного горкома партии. Рассмотрели несколько вопросов. Один из них — о подпольной газете «Звязда». Вячеслав Кондратьевич Никифоров предложил назначить редактором вместо погибшего Вла-димира Степановича Омельянюка меня. Все согласились. После заседания ко мне подошел член горкома Константин Иосифович Хмелевский. Он поинтересовался, в каких газетах я работала до войны и кого знаю из «Советской Белоруссии».
— Работа журналиста мне всегда нравилась,— сказал он.— Но журналист-подпольщик обязан обладать особыми качествами: железной выдержкой, осторожностью, бдительностью. Не будете соблюдать всего этого — провал... Хотя вы и сами это знаете, не новичок...
Для продолжения выпуска газеты подпольщики все подготовили. Редакция собралась на моей квартире. Ждали Вячеслава Кондратьевича Никифорова, чтобы распределить обязанности. Он отличался пунктуальностью, пришел в установленное время. Новый состав редакции прислушался к мнению заведующего отделом пропаганды и агитации подпольного горкома КП(б)Б. Я отвечала за сбор и редактирование материала, Владимир Казаченок — за выпуск газеты и сохранение типографии, Анастасию Корпусенко назначили литсотрудником.
Когда распределили обязанности, Вячеслав Кондратьевич провел инструктаж, обязал каждого соблюдать строжайшую конспирацию. Нам запрещалось посещать типографию, а полиграфистам — редакцию, то есть мою квартиру. Во время работы выставляли посты. Право на встречу с редактором имел только Вячеслав Никифоров и, по необходимости, Владимир Казаченок.
Когда все ушли, Никифоров поговорил со мной о выпуске «Звязды». Его интересовали мои соображения насчет сбора материала для следующего номера газеты, каким образом думаю подготовить их, какая конкретная помощь требуется. Мы решили, что главным источником информации станет радио — сообщения о борьбе советского народа с захватчиками. Кроме того, будем печатать материалы о действиях партизан. Никифоров обещал дать указание тем, кто уходил на связь с народными мстителями, приносить из отрядов сообщения о боевых делах.
Подобрать наборщика оказалось не так просто. Остановились на кандидатуре Хасена Александровича. Я хорошо его знала. В 1934—1937 годах мы вместе учились в Минском институте журналистики имени С. М. Кирова, в одной группе. Предложение набирать «Звязду» он принял сразу, хотя представлял себе четко, какой это риск.
Типографию устроили в домике Татьяны Яковенко по улице Издательской, 6. Наборной кассы не было, но выход нашли. Жена Хасена Галина Адамовна на каждую букву сшила мешочек. При наборе газеты они расставлялись так, как расположены буквы в кассе. Мешочки оказались очень удобными. После завершения работы их завязывали и прятали.
Подпольный горком партии решил переиздать первый номер «Звязды». Пока товарищи набирали и печатали его, я подготавливала материал для второго номера. Мы пред--полагали выпустить его в июле. Но к намеченному сроку не успели. Он вышел в августе. Заметок для газеты оказалось в избытке. Писали их члены горкома КП(б)Б, работники редакции. Несколько информации о боевых действиях партизан поступило из отрядов.
Газету набирали не только днем, но и ночью. Закрывали ставни, плотно занавешивали окна одеялами. В случае опасности моментально свертывали работу, прятали все в тайник. Такие перерывы тянулись часами.
Печатали «Звязду» в комнате Арсения Сергеевича Гришина, квартиранта Яковенко. Он па время уехал в район. Делалось все вручную, что требовало много времени и сил. Когда Казаченок и Александрович уставали, помогал печатникам Никифоров. Чтобы быстрее и больше оттис-нуть экземпляров газеты, Вячеслав Кондратьевич присылал на помощь комсомольцев-подпольщиков Клаву Фалдину и верстальщика Сергея Благоразумова. Клава также носила «Звязду» в партизанские отряды.
Выход двух номеров «Звязды» вдохновил патриотов. Усилилась деятельность подпольных групп и антифашистских организаций, многие жители ушли в партизаны.
Появление в городе подпольной газеты привело гитлеровцев в ярость. На заборах развешивались объявления, в которых оккупанты сулили высокое вознаграждение тому, кто выдаст издателей «Звязды». Палач белорусского народа Кубе подписал приказ, требовавший вешать или расстреливать тех, у кого обнаружат советскую литературу.
Учитывая большое влияние газеты на массы, подпольный горком КП(б)Б на своем очередном заседании, которое состоялось в августе 1942 года на квартире у Петра Саковича по улице Добролюбова, 9, вынес решение об издании не менее 3—4 номеров «Звязды» в месяц и значи-тельном увеличении тиража. Я обещала делать газету с тем же составом редакции и в срок.
6 сентября 1942 года мы выпустили третий номер «Звязды», 20 сентября — четвертый. К этому дню сверстали пятый.
Когда предстояло печатать четвертый номер, на Издательской улице появились подозрительные лица. Что они вынюхивали, кого выслеживали? Работать в домике Татьяны Яковенко уже не рискнули. Могло случиться непоправимое. Никифоров подыскал более подходящую квартиру. Он договорился с подпольщиком Петром Константиновичем Ходасевичем, которого хорошо знал, и тот предоставил в наше распоряжение свое жилье. Печатать газету помогала семья Ходасевичей. Осенью 1942 года Петра Константиновича, его жену Альбину Адольфовну и двух сыновей — Костю десяти лет и Павлика двенадцати лет — фашисты арестовали. Дальнейшая их судьба неизвестна.
Члены горкома и райкомов партии города, подпольщики старались помочь в выпуске «Звязды», в ее распространении среди населения. Если связные бывали в партизанских отрядах, то считали своим долгом принести оттуда материал для газеты. Такой активностью отличались Вя-чеслав Никифоров, Дмитрий Короткевич, Иосиф Будаев, Иван Богданов, Степан Сержанович, Александр Дементьев.
Перешагнув границы города, «Звязда» попадала во многие районы республики, Тайком ее читали на предприятиях, в учреждениях, больницах и деревнях. За ней приходили посыльные антифашистских организаций и партизанских отрядов.
Секретарь Ворошиловского подпольного райкома партии Минска Николай Александрович Шугаев, выезжая к семье в деревню Моторово Руденского района, обычно бра с собой для распространения несколько экземпляров «Звязды». Его жена Полина тоже увозила из Минска газеты.
В Заславском районе распространял «Звязду» подпольщик Степан Васильевич Сержанович. Он сделал в повозке двойное дно, куда прятал не только газеты и листовки, но и оружие, которое по заданию городского комитета партии отвозил в старосельский лес. Приезжали за «Звяздой» и на Дзержинской антифашистской организации. У меня ня квартире в августе 1942 года состоялась встреча с одним из ее участников Геннадием Васильевичем Будаем. Он пришел к нам вместе с В. К. Никифоровым.
Якобы для обмена вещей на продукты мне с Юзефой Ярмолинской приходилось ходить в Узденский и Копыль-ский районы. Там у нас были знакомые. Оставляли им газеты. Анастасия Корпусенко доставляла «Звязду» в деревни Иржишки Радошковичского и Галимцы Ивенецкого районов, Лидия Михайловна Шпилевская — в Раков. Имели свои зоны доставки «Звязды» Мария Батурина, Варвара Матюшко, Анастасия Веремейчик, Мария Сержанович, Геня Сакович, Анна Романенко, Мария Осипова, Галина Финская, Мария Ивановская.
По решению Железнодорожного подпольного райкома партии Минска многие машинисты паровозов переправляли газету и листовки в Гомель, Оршу, Бобруйск, Барано-вичи, Жлобин, Борисов, Осиповичи. Железнодорожники распределяли «Звязду» между собой на квартире у помощника машиниста Анны Матвеевны Ковальчук, которая жила по улице Карла Либкнехта.
Распространение подпольной печати являлось делом сложным и опасным. Гитлеровцы за это сурово карали.
На Минском пивоваренном заводе фашисты арестовали 12 советских патриотов. Их обвинили в распространении подпольной газеты «Звязда». Некоторые скончались в тюрьме, остальных бросили в концлагеря. Один из оставшихся в живых Анатолий Антонович Папковский рассказывал:
— Когда меня вызвали на допрос к следователю, тот в первую очередь спросил, кто давал читать «Звязду» и кто приносил ее на завод. «Ты обвиняешься в том, что подрывал оккупационный режим,— кричал фашист,— читать и распространять газету, направленную против немец-кой власти, равносильно выстрелам в наших солдат. А за это — смерть».
Когда вышел четвертый номер «Звязды», Вячеслав Никифоров сказал мне, что собирается уходить в партизаны. На этом настаивали члены подпольного горкома партии, так как фашистские ищейки его разыскивали. Никифоров обещал на прощание прийти к нам, чтобы обстоятельно переговорить обо всем. Но в назначенный день мы его так и не дождались. 25 сентября 1942 года но всему городу начались массовые аресты. Одним из первых фашисты схватили Вячеслава Кондратьевича. Мне сообщил об этом взволнованный, бледный Владимир Казаченок.
— Уходи, Ядвига,— настаивал Казаченок,— многих наших людей уже схватили.
Мать, опасаясь за мою жизнь, торопила со сборами. Но я медлила, поджидала Иосифа Будаева. По указанию подпольного городского комитета партии в случае опасности ему поручалось вывести меня в один из партизанских отрядов. Не дождавшись его, пошла с дочкой к Юзефе Ви-кентьевне Ярмолинской, чтобы некоторое время скрываться у нее, пока гитлеровцы не снимут дополнительные контрольные посты.
10 октября 1942 года я с дочерью вышла из города и направилась в Копыльский район, туда, куда раньше носила листовки и газету «Звязда». В деревне Песочное Ольга Астрейко сообщила обо мне командованию бригады имени К. Е. Ворошилова.
Начался новый этап моей журналистской деятельности — партизанский.
