Это было в 1942 году, находясь на службе в 481-м стрелковом полку, получил боевой приказ переходить в тыл врага, ровно в час ночи взорвать мост, находящийся ближе селения Н., имеющего большое значение для противника.

О выполнении боевой задачи поставил в известность стрелков, после чего подготовились к отходу.

Находясь в тылу врага, установили наблюдение за мостом. По мосту беспрерывно двигались автомашины, обозы с грузами, они везли боеприпасы, продовольствие на передний край противника.

Сложнейшая обстановка не позволила в указанное время взорвать мост. Мост был взорван 4 января ровно в час ночи. После взрыва моста мы своевременно не могли вырваться. Противник внезапно окружил нас. Начался неравный бой. До 4 часов утра немцев мы не допустили ближе. Суровая погода, мороз, заставила противника ослабить наблюдение. Поль-зуясь моментом, благополучно вышли из окружения. После трехдневной ходьбы находились в лесу недалеко от города Старого Кырма.

Находясь в лесу, после 15-дневной охоты за немцами решил и спла-нировал переход к нашим. Единая пища стрелков — это был шашлык из конины без соли, без хлеба.

17 января последний раз с большим запасом хлеба возвратились с охоты. На сборном пункте, возле костра, лежал мертвый стрелок Ибрагимов Абиш. Он умер от ранения. Когда мы его подняли и положили подальше от костра, нашли блокнот, где было написано: «Возможно, кусок черного хлеба послужил бы лекарством для восстановления моего здоровья, моя совесть не позволила пойтить к врагу просить медицинской помощи и кусок черного хлеба».

На фронтах именно так поступали коммунисты, каждый честный гражданин Советского Союза.

18 января с наступлением темноты стали двигаться вперед, шагать 75 километров требовались смелость, умелость, осторожность и бдительность. При помощи топографической карты и компаса в первую ночь двигались на расстояние 35 километров. При рассвете двигаться вперед нельзя было, потому отошли от дороги дальше, спрятались в окопах, ждали до насту-пления темноты.

В окопах спали усталые стрелки, не спал постовой Козлов. Меня тоже сон не брал, потому что место отдыха отобрано было неудачно. Неудачность объяснялась тем, что недалеко от нас проходила другая дорога и находились недалеко от села. Тщательно наблюдая вокруг себя, убедился, что нет движения немцев, решил отдыхать.

После мне стал известно, что я всего уснул 10 минут, когда своим громким голосом тов. Козлов разбудил меня и докладывал:

«Товарищ командир, по дороге идет женщина, не понимаю — сумас-шедшая или аферистка». — «Почему, вы так думаете?» — «Потому что она похожа на сумасшедшую, то бежит вперед, то назад, то стоит на месте, танцует».

Закончив разговор с Козловым, только хотел наблюдать, она уже недалеко от нас стояла, громким голосом начал разговаривать. Когда она перестала говорить, я вышел из окопа, тихим голосом сказал: «Здравствуйте, гражданка!»

Она громко закричала, взяла камень, хотела ударить камнем, посмотрев на мою форму, знаки отличия и кубики, бросила камень, тихим голосом сказала: «Простите, не верится мне, откуда вы взялись». — «Мы из неба прилетели, оказать вам помощь. Скажите, что случилось?».

Она начала плакать громким голосом, когда успокоили ее, она с трудом ответила: «Немцы повесили моего единственного сына». — «За что?» — «За убийство немецкого патруля, прошу, помогите мне». — «В чем мы можем помогать вам?» — «Помогите поймать одного немца и удушить его». — «Хорошо», — ответил ей и крепко обещал удовлетворить просьбу ее.

Разведка при активной помощи гражданки Марии Васильевны установили, что в школьном здании села находятся 9 немецких солдат и офицер. За короткое время здание было окружено, Мария умело подошла к легковой машине, где постовой сидел, охраняя здание, чтобы сигнализировать от внезапного нападения партизан. Она, обманув постового, подала условный знак, во время нападения немцы попали врасплох и без сопротивления сдались в плен.

С пленными долго говорить нам не приходилось, когда направились мы к легковой машине, она вышла из машины, сказала: «Простите, товарищ командир, я ошиблась». — «В чем?» — «Я не удушила того немца, который сделал петлю, надел на шею моего сына и кнутом сильно ударил по спине мальчика, мальчик от боли прыгнул вверх, в этот момент он убрал табу-ретку, мальчик висел в воздухе и начал шевелиться». — «Это не ошибка! Немцы все мерзавцы и людоеды, их всех надо уничтожить». — «Правиль-но!» — ответила она и пожелала счастливого пути.

После короткого отдыха, когда приготовились шагать вперед, глянул в сторону села, горел крайний дом, дом Марии Васильевны. Это немцы на-казали ее за участие в убийстве 9 немецких солдат и офицера.

Вторую ночь мы прошли еще 30 километров, к утру поместились в одном разрушенном здании колхозной фермы. Когда рассвело, я обошел второе отделение здания. Во втором отделении здание было набито сеном. В углу под сеном лежал раненый красноармеец. Этот красноармеец был из Красного Села Нагорного Карабаха. Его звали Аракелом. На ногах и на руках имел 8 пулевых ранений. После того, что мы оказали медицинскую помощь, угостили хлебом, он на наш вопрос, бывают ли здесь немцы или нет, ответил: «Каждый день к 6 часам вечера приходят, проверяют, кидают мне кусок хлеба, как собаке, спрашивают о партизанах и уходят...»

Время было ровно полшестого вечера, взвод немцев подошел к зданию, остановились недалеко, два их командира подошли к зданию. Первые хотел зайти, в это время стрелок Арустамян финкой ударил в левую грудь. Немец повернулся и упал, второй немец громким голосом закричал: «Русс, партизан». Взвод немцев стал бежать за ними, мы открыли огонь, сколько было убито, нам было неизвестно.

Стоя перед комбатом смирно, докладывал: о выполнении боевой задачи, о причине опоздания, о проделанной работе в тылу врага за 20 дней и о том, как недавно горело сено и в сене красноармеец Аракел.