Евгений Максимов
"Невидимый фронт Смоленска"

   Августовская жарынь выдавила на стволах корабельных сосен янтарную живицу, и кисловато-терпкий ее запах всепобеждающе разливается в неге бора. Лесной шум то накатывается могучим прибоем, то стихает вдали, рассыпаясь в своем многоголосье на тоненькие и протяжные подголоски, то плачет тоненько и жалобно, то замирает вдали чарующей музыкой.
   А иногда бор шумит торопливо и очень тревожно, словно пытаясь открыть людям свою тайну...
   А тайн у него много!
   Еще в 1903 году весной состоялась здесь маевка, в ней участвовало более 300 человек. На лесной поляне соорудили трибуну, горячо и гневно говорили ораторы, призывали всеми силами крепить пролетарскую солидарность, готовиться к свержению самодержавия.
   Выступали рабочие, представители интеллигенции, солдаты, социал-демократы из Ельни и даже из Могилева и Витебска.
   Ленинская "Искра" писала об этом событии: "Около часа, когда некоторые стали расходиться, собравшихся известили, что несколько человек арестовано на дороге. Публика была встревожена и стала расходиться по разным направлениям. Одна часть (86 человек), которая проходила мимо кладбища, была окружена солдатами и арестована. У возвращавшихся с маевки были отобраны листовки, статьи В. И. Ленина "Самодержавие колеблется" и "Задачи русских социал-демократов".
   В годы Советской власти бор стал здравницей и местом отдыха жителей Смоленска.
   ...Меж сосен проглянула серая громада. Что это? Этот "образец" фашистского искусства возводили солдаты строительного батальона "Тодт": перекрытие- три метра, стены - такие же. Этот змеиный бункер строился здесь для великого фюрера, приезжавшего на смоленскую землю в 1941 году. Сам фон Бок для себя бункеров не строил.
   После того как Красная Армия оставила Смоленск, в Красном Бору разместился штаб группы армий "Центр". Но тотчас на железнодорожной станции города стали совершаться диверсия за диверсией.
   Под могучими кронами вековых деревьев на железнодорожной ветке затаился закамуфлированный состав.
   В салоне одного из бронированных вагонов на стол фон Бока начальник штаба генерал Грейфенберг положил донесение...
   Командир охранного эсэсовского батальона обер-лейтенант Шварц писал: "В Смоленске, сразу же после вступления наших войск, стало действовать, вероятно, большевистское подполье. На станции Смоленск, Сортировочная, Колодня выведено из строя несколько паровозов, взорваны цистерны с горючим. 7 августа выстрелом из развалин убит начальник штаба нашего батальона Ганс Кредер. Совершаются диверсии и в других районах Смоленска. Сгорела хлебопекарня". К донесению была аккуратно приклеена листовка, отпечатанная на машинке немецким шрифтом:
   "Немецкий солдат! Нам стыдно, всему миру стыдно, что умную немецкую нацию обманули, одурачили бандит Гитлер и его бандитская клика. Вас послали убивать чужих матерей и отцов, чужих сестер и братьев, убивать чужих жен, чужих детей! Вас послали разрушать города, жечь деревни. И вы это делаете. Но ведь и у вас тоже есть отцы, матери, есть сестры, есть жены и дети. Зачем вы пришли к нам? Что вы здесь забыли? Ведь за моря нашей крови придется отвечать! Это голос разума! Задумайся, немецкий солдат!"
   Фон Бок отшвырнул листовку и, приходя в ярость, закричал:
   - Да эта листовка пострашнее любой бомбы! И почему о подпольщиках сообщают не те, кому положено сообщать. Где эти дармоеды?
   Фон Бок был по-своему прав и неправ. Действительно, трудно назвать другой оккупированный гитлеровцами город, в котором бы оказалось столько разведывательных служб!
   Во-первых, "Абверкоманда-303" с подчиненными ей абвергруппами. Абвер, в отличие от многих разведок мира, имел свои войска для диверсий и карательных акций - это тайная полевая полиция. И такая служба полиции была в Смоленске.
   Во-вторых, группа СД - полиция безопасности. До начала войны СД не вела карательных акций, а передавала материалы в гестапо. Теперь СД все акции проводила сама. СД имела свои команды и группы.
   В Смоленске к тому же свирепствовали фельджандармерии № 907 и 580, русские окружная и городская полиции, разведотдел "1-С" и многие другие контрразведывательные учреждения... Военная комендатура...
   И эти службы следили почти за каждым жителем оккупированного Смоленска, увешанного приказами военного коменданта фон Швеца: "Запретные часы для гражданского населения устанавливаются от 8 (20) часов вечера до 5 часов утра. В эти часы население должно быть в своих жилищах. Лица, не выполняющие вышеизложенное, будут расстреляны... Жители Смоленска, которые будут обнаружены за пределами города без разрешения комендатуры, будут наказаны продолжительным арестом, а при повторении будут подвергнуты более строгому наказанию".
   В тот же день фон Бок в штабном бронированном вагоне провел экстренное совещание с руководителями разведок и контрразведок. Он нараспев, нарочито растягивая слова, прочитал сперва приказ фон Швеца, а потом обращение русских к немецким солдатам, развешанное на улицах рядом с приказами военного коменданта...
   - Господин фон Швец! - не выбирая выражений, крикнул срывающимся голосом фон Бок.- Покопайтесь в своей постели: нет ли в ней подобного призыва? Наши доблестные войска дерутся с большевиками и гонят их к Москве... и умирают. А вы в тылу... не можете обнаружить коммунистического подполья! Как понимать это?
   Фон Боку пытались объяснить, что это действия лишь одиночек-фанатиков, а подполья никакого в Смоленске нет...
   Досталось и шефу СД! Еще больше - бургомистру Смоленска Меньшагину и шефу городской полиции бывшему белогвардейскому офицеру Сверчкову. Всем досталось... Фон Бок не тронул лишь тайную полевую полицию-ГФП: подчинялась она ему лишь формально, на деле - адмиралу Канарису.
   Оставшись один, фон Бок долго не мог успокоиться и, подражая голосу шефа СД, несколько раз повторил: "Действия лишь одиночек-фанатиков!" Сами вы фанатики!
   ..."г. Москва, гостиница "Москва", номер 204, Попову Дмитрию Михайловичу.
   ...Установлена связь с коммунистической организацией г. Смоленска, насчитывающей около 300 человек. Для руководства этой организацией посылаю Мозина и Дроздова". Это строки из радиограммы секретаря северной группы обкома партии В. И. Иванова.
   
   Через день после совещания у фон Бока на приказе военного коменданта о строгом запрещении появляться в ночное время, вывешенном на углу улиц Большая Советская и имени Ленина на здании бывшей гостиницы "Европейская", кто-то ночью химическим карандашом написал довольно веселое:
   
   Нам хотели запретить
   По этой улице ходить,
   Ох, вы, запретители,
   А... редьки не хотите ли?
   
   Самое невероятное заключалось в том, что всю ночь по этим улицам фланировали патрули...
   Черные дни фашистской оккупации наступили в Смоленске... Вступление в город гитлеровцы отметили сооружением виселиц на площадях, расстрелами на улицах, истязаниями смолян. Выбором оккупанты себя не утруждали: убивали всех - стариков, женщин, подростков, детей. Убивали и мучили с - изуверской жестокостью и садистским наслаждением.
   Вот строки, написанные по горячим следам писательницей Еленой Кононенко в газете 2-й воздушной армии "Крылья победы": "Прочти немедленно этот страшный акт, товарищ! Мы, нижеподписавшиеся - врачи Н: М. Соколов, Ф. М. Миронов, Д. А. Огурцов, Л. А. Ермолина, П. Ф. Смирнов, Н. М. Якуневич, председатель райсовета Евсеев, подполковник Савельев, писатель Елизарова - составили настоящий акт в том, что в деревне Корбутовка Сычевского района немецкие бандиты зашли в дом колхозницы Барановой и начали истязать на глазах матери ее детей. Схватив шестнадцатилетнюю дочь Клавдию, они надругались над ней, а потом раздавили кисти рук. У тринадцатилетней Нюры отрезали пальцы, у четырехлетней Кати отрезали кисти рук, распороли животик, четырнадцатилетнему сыну Мише размозжили голову, После этого гитлеровцы стали мучить Марию Баранову. Здесь были применены все методы зверства, вплоть до того, что немцы распороли ей живот и тянули за кишки, дико хохоча".
   На улицах Смоленска гитлеровцы дважды расстреливали из пулеметов колонны изможденных военнопленных. По свидетельствам очевидцев, кровь потоками текла по Рославльскому шоссе, площади имени Смирнова и Большой Советской улице. Тогда было убито около 4 тысяч безоружных измученных людей.
   Изуверство, неслыханный садизм творили фашисты в пересыльном лагере военнопленных № 126, штрафном лагере для гражданских лиц и в других лагерях. По приказу военного коменданта все мужчины от 16 до 60 лет, а женщины от 17 до 50 лет должны были работать на рейх.
   "Лица, обязанные явиться на регистрацию, но нарушившие объявление и обнаруженные без справки с места работы и без карточки бюро труда, будут тотчас арестованы и наказаны тюремным заключением, а в особо злостных случаях - смертной казнью"- такие приказы пестрели по всему Смоленску.
   Руководители предприятий, где должны были работать смоляне,- немецкие специалисты обращались с рабочими хуже, чем с животными. Гитлер 25 июня, на четвертый день войны, передал всю судебно-исполнительскую власть на оккупированной территории командующим войсками... А та судебно-исполнительская власть была такова: убивай, изуверствуй сколько хочешь и как хочешь...
   
   Еще 6 июля 1941 года состоялось совещание в Смоленском обкоме партии. Было решено: в каждом из южных и западных районов области создать подпольные комитеты. На совещании присутствовали секретари обкома Д. М. Попов, 3. Ф. Слайковский, В. И. Иванов, Ф. И. Крылов, С. А. Деньгин.
   29 июля бюро обкома партии потребовало от партийных и советских работников, оказавшихся на оккупированной территории, в районах, где работали, создавать подпольные и партизанские отряды.
   15 августа 1941 года Д. М. Попов в записке Центральному Комитету ВКП(б) сообщал, что во всех районах, оккупированных противником, созданы подпольные организации. Областной комитет партии делал все возможное по созданию подполья и партизанского движения, направляя их политическую работу среди населения.
   Первые диверсии в Смоленске провели коммунисты-железнодорожники М. Ф. Иванов, Б. М. Чугунов, Я. Е. Гуго. Они выводили из строя паровозы, срывая экстренную отправку гитлеровских войск и техники под Ярцево и Вязьму, где шли кровопролитные бои наших войск с превосходящими силами врага. Однако, не имея опыта подпольной борьбы, герои-железнодорожники очень скоро погибли. Но их место заняли новые подпольщики.
   Архив Министерства обороны СССР в г. Подольске хранит их донесения. В донесениях сообщается о численности вражеского гарнизона, о дислокации штаба фронта, штаба гарнизона и офицерской школы, о местонахождении складов с горючим и авиамоторами, расположении батарей тяжелых орудий.
   "Немцы усиленно строят вокруг Смоленска линию обороны. Установлены новые зенитные батареи в Семичевке, Вишенках, на Рачевке. На территории бывшего военного городка танковой бригады - крупный склад боеприпасов. Лежат в штабелях, укрытых сверху маскировочными щитами. Штабеля замаскированы под поселок. Их еще ни разу не бомбили. С 3 июля усилилось движение по железной дороге Орша - Смоленск - Вязьма.
   ...Установлено, что противнику бывает известно о предстоящих налетах нашей авиации на объекты. Немцы говорят: "Сегодня русские работают над Оршей, а завтра думают подпалить здесь". Имеют в виду Смоленск. В ночь перед бомбежкой отмечена перегонка самолетов с аэродромов".
   Борис Иванович Попов перед началом войны работал заместителем секретаря парткома железнодорожного узла. Тайком он пробрался в Смоленск. В начале зимы 1941 года в Смоленске и его окрестностях действовало пять подпольных организаций, которые возглавил партийный комитет из шести человек: Б. И. Попов, А. М. Коляно, С. Л. Афанасьев, А. П. Никонов, Г. Б. Николаенков, П. К. Яковлев.
   Подпольщики минировали мосты, дороги, железнодорожные линии, уничтожали телефонный кабель. В Смоленске у западной трибуны стадиона "Спартак" теперь установлена мемориальная доска. Она сообщает, что здесь стоял дом, в котором жил один из руководителей Смоленского подпольного центра - Б. И. Попов.
   Заведующая детским садом коммунистка Е. А. Дуюн и ее сын Александр, бывший студент истфака пединститута, сумели смонтировать приемник и принимать сводки Совинформбюро, затем стали изготовлять листовки и распространять их в городе и даже среди гитлеровских солдат. Е. А. Дуюн хорошо знала немецкий язык. К своей подпольной деятельности мать и сын привлекли Юрия Лаврова, Константина Уварова, Федора Денисова. Подпольщикам удалось установить связь с партизанами, им они переправляли разведывательные сведения и корреспонденции для областной газеты "Рабочий путь".
   "Да, я коммунистка! Да, я боролась против фашизма и сожалею, что сделала мало!" - заявила Евдокия Алексеевна в тюрьме СД. Она мужественно перенесла все пытки. Ее расстреляли в Реадовке под Смоленском. Замучили гитлеровские палачи и ее сына. Сохранился девятый номер специального выпуска "Рабочего пути" для смолян на оккупированной территории, где публиковалось письмо подпольщицы: "Товарищи партизаны! Мы, женщины Смоленска, шлем вам пламенный большевистский привет и заверяем вас, что мы солидарны с вами в общей борьбе с фашизмом. Всем, чем только можем, мы будем помогать вам уничтожать врага, разрушившего наш родной город, нашу жизнь. С пламенным приветом. Ваши матери и сестры". В том же спецвыпуске помещался и ответ: "Дорогие матери, сестры и дочери! Ваше письмо получили. Примите, дорогие товарищи, от нас пламенный партизанский привет. Мужайтесь, дорогие товарищи! Недалек час вашего освобождения. Наши силы в борьбе с врагом с каждым днем крепнут. Помогайте и вы, товарищи, всеми доступными вам средствами - ускоряйте час победы над гитлеровскими полчищами".
   Позже стало известно, что арестовали отважную подпольщицу по доносу предателя. Евдокия Алексеевна Дуюн была посмертно награждена орденом Отечественной войны II степени.
   У знаменитых Никольских ворот смоленской крепостной стены гитлеровцы так замаскировали множество бочек с горючим, что сверху не разберешь: стена и стена.
   По поручению Б. И. Попова старый коммунист Василий Владимирович Зуйков передал сведения о складе горючего у Никольских ворот нашему командованию. В партийном архиве Смоленской области есть воспоминания жены Василия Владимировича: "...Был сильный налет. Возле крепостной стены упало много "зажигалок". Бомбы попали в цель. Всю ночь бушевал пожар, бочки летели по воздуху, лопались на лету со страшной силой. Сгорел барак, где жили немцы. Погорели машины. Зрелище было страшное и в то же время радостное. Василий Владимирович стоял на крыльце и приговаривал: "Молодцы, соколики, молодцы! Хорошо сегодня поработали".
   "Соколиками" он любил называть наших летчи- ков".
   Подполье росло. В него вливались другие разрозненные группы патриотов, действующие на свой страх и риск.
   Георгий Жеглинский и Александра Стецкая создали подпольную группу, в которую вошли Анна Жухман, Константин Быстрое, Ольга Чаусова и ее сын Юра, Коля Иванов, Надя Степанцева.
   Борису Ивановичу удалось связаться с этой группой и присоединить к своему подполью. Кстати, устроившись по заданию Попова в жилотдел городской управы, Георгий Дмитриевич Жеглинский добывал особо ценные и секретные документы. Эти документы Борис Иванович переправлял партизанам.
   21 августа 1941 года областной комитет партии принял постановление "О работе комсомольской организации в военное время". В этом постановлении разъяснялись задачи комсомола по созданию подполья и партизанского движения.
   В девяти районах области были созданы подпольные "пятерки", во многих прифронтовых районах оставались для организации подпольной работы комсомольские вожаки. На оккупированной Смоленщине оказалось 20 тысяч комсомольцев, а всего- 100 тысяч юношей и девушек.
   Партийные подпольные комитеты вовлекали молодежь в партизанские отряды, создавали подпольные комсомольско-молодежные организации. Такие организации появились и боролись с гитлеровцами почти в каждом районе, городе. В Знаменском районе уже в 1941 году действовало 11 таких организаций, в Дорогобужском - 35.
   В Смоленске и его пригородах действовала 31 подпольная партийно-комсомольская организация.
   Инструктор ЦК ВЛКСМ Марченко после освобождения Смоленска составил отчет "О работе подпольных организаций в городе Смоленске". Отчет хранится в архиве Центрального Комитета комсомола. "Подпольная организация возникла стихийно. Основное ядро организации состояло из шести человек: Евгения Демина, Николая Демина, Александра и Варвары Гавриловых, Никанора Глебова и Ильи Гусева, которые были одновременно расконспирированы и в декабре 1942 года расстреляны немцами. Руководил организацией Евгений Демин. Основная работа - агитация и пропаганда среди населения. Организация имела радиоприемник, принимала сводки Совинформбюро и в форме рассказов передавала их населению.
   Собиралась и распространялась также советская литература, сброшенная с самолетов. Так, в апреле 1942 года были распространены нота Советского правительства о зверствах фашистов, первомайский приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, брошюра о Зое Космодемьянской, "Вести с советской Родины" и другие листовки.
   Помимо агитмассовой литературы комсомольская подпольная организация направила в Кардымовский район семь автомашин мяса с немецкой бойни. Руководил операцией Илья Гусев. Евгений Демин уничтожил двух гитлеровских солдат и одного офицера, вывел из строя паровоз...
   Демины Женя и Николай, Гусев И. М., Глебов Н. В. и Гавриловы Александр и Варвара посещали собрания на конспиративной квартире... На этой квартире часто бывал Попов Борис".
   В эту организацию входили еще: бывший прокурор Касплянского района коммунист И. Коржин, работник областной смоленской библиотеки имени Ленина Е. Лукьянова, врач С. Семенов, бывший завхоз железнодорожной школы коммунист Е. Кожевникова, бывший учитель одной из московских школ Н. Глебов.
   Подпольная группа проводила диверсии, вербовала новых членов в организацию, собирала оружие и медикаменты для партизан, вела агитационную работу среди населения города. В отчете сказано, что именно эти вопросы подпольщики считали главными и они обсуждались на партийных собраниях.
   Секретарем партийной группы был А. Гаврилов.
   Известно, что подпольщики совершили не одну диверсию в депо, куда устроились на работу П. Ильенков со своим сыном Володей. Сведения о воинских частях города собирал И. Гусев, он же узнавал имена предателей. Устроившись в городскую управу, И. Гусев мог свободно посещать все районы города.
   Совершали диверсии на железной дороге Володя Ильенков и Евгений Демин.
   Добытые сведения передавали через Б. И. Попова в партизанские отряды и в Москву.
   В том же Архиве ЦК ВЛКСМ говорится, что 8 ноября 1942 года в организации появилась Елизавета Малышева, выдавшая себя за представителя Западного фронта и Смоленского обкома партии. Поздравив подпольщиков с Октябрьским праздником, поручила связаться с Кардымовским партизанским отрядом, чтобы передать медикаменты. Ей поверили. На самом деле Малышева оказалась агентом смоленского СД...
   Подпольщиков зверски мучили 18 дней и ночей...
   Гаврилов Александр Никитьевич, Варвара Сергеевна - его жена, Семенов Иван Матвеевич, Ильюков Григорий Никанорович, Гусев Илья Минович, Демин Николай Сергеевич, Демин Евгений Михайлович, Глебов Никанор Владимирович... Они погибли 13 декабря 1942 года.
   Гораздо раньше после страшных пыток гитлеровцы казнили П. П. Ильенкова и его девятнадцатилетнего сына комсомольца Володю. На глазах отца фашисты ломали кости, выворачивали руки его сыну, опрокинув на пол, избивали каблуками кованых сапог. На второй день на глазах сына истязали отца. Ни отец, ни сын не проронили ни слова, испив до дна уготованную им чашу нечеловеческих мук. Они погибли героями.
   Обком партии понимал: смоленское партийное подполье нуждается в помощи. Особенно нуждались в ней те патриотические группы, которые действовали на свой страх и риск, работали без связи, не зная обстановки на фронте и в стране. Их нужно было объединить, поддержать морально, обеспечить необходимой информацией, оружием, дать нужные советы.
   Потому обком партии весной 1942 года направил для выполнения этих очень важных задач секретаря горкома ВКП(б) И. П. Мозина и члена горкома Г. Ф. Дроздова. Был организован партизанский отряд, командиром которого назначили И. Н. Борисова, комиссаром И. П. Мозина.
   В партархиве Смоленской области хранится докладная записка командира партизанского отряда обкому партии:
   "На основании решения смоленского обкома ВКП(б) создан и организован Смоленский партизанский отряд из лиц г. Смоленска и Смоленского района. Из тыла противника г. Смоленска, Красного Бора и Гнездова выведено 28 человек, которые с собой вынесли два ручных пулемета системы Дегтярева, 12 дисков с патронами, четыре автомата ППШ и ППД, семь дисков с патронами, два пистолета системы "наган", один ТТ и 13 винтовок образца 1891/30 г., около тысячи патронов 7,62 мм, 13 гранат ГГД... В настоящее время отряд насчитывает 70 человек".
   В заповедные Касплянские леса, где расположился партизанский отряд, прокрадывались через вражеские заслоны связные смоленского партийного подполья и патриотических групп. Связные несли документы о дислокации фашистских войск в городе, о их передвижении, о местах сосредоточения техники, горючего, питания. Из партизанского отряда связные уносили сведения о событиях на фронте, листовки, оружие.
   ...В тихой смоленской деревушке Жарь жила русская девушка Ася. Тихая, застенчивая, даже робкая. И никто в деревне Жарь не думал не гадал, что, когда придет на Смоленщину суровое лихолетье вражеской оккупации, их Ася Сашнева станет бесстрашной подпольщицей и разведчицей.
   Перед войной Ася переехала в Смоленск. Став подпольщицей, она, пробираясь тайными тропами, болотами, лесами, приносила из Смоленска в Касплянские леса очень важные и ценные сведения. А весной 1942 года Ася передала десятки чистых бланков пропусков с печатью Смоленской военной комендатуры. Такие пропуска обеспечивали посещение подпольщикам и партизанам тех мест, которые их очень интересовали. Из отряда Сашнева доставляла смоленским подпольщикам газеты, сбрасываемые партизанам самолетами, листовки, сводки Совинформбюро.
   Конечно, в окруженном вражескими заставами, запруженном всякими разведками и полицейскими сыщиками Смоленске, когда жители видели утром где-нибудь приклеенную советскую листовку или сводку Совинформбюро, они не знали, что обязаны этим Асе Сашневой из деревни Жарь...
   Ее арестовали и зверски пытали, но она никого не выдала. Асю Сашневу фашисты расстреляли в Реадовке, на окраине Смоленска.
   В Бабневской школе под Смоленском работала учительницей Лида Младова. Когда пришли оккупанты, она стала подпольщицей. Только ей известными путями пробиралась Лида по заданию партизанского отряда в Смоленск и через городских подпольщиков добывала сведения первостепенной важности. Однажды она принесла сведения о расположении в Смоленске штабов противника, казарм, складов с вооружением, боеприпасами и горючим. Схема военных объектов в Смоленске срочно была передана штабу Калининского фронта.
   Множество раз Лида ходила в разведку и оставалась неуловимой для часовых, полицаев, тайных вражеских агентов, кольцом окружавших днем и ночью Смоленск. Но однажды натолкнулась на конную полицию. Случилось непредвиденное: полицай узнал Лиду и, выслуживаясь перед гитлеровцами, сообщил, что она учительница Бабневской школы и комсомолка.
   Последовали изуверские пытки в течение нескольких дней и ночей. Но они не сломили учительницу-комсомолку, она никого не выдала. Когда Лиду Младову вели на расстрел, случайно встретились жители Бабнева, и она крикнула им: "Скажите моим родным и всем знакомым, что Лидия Младова умерла за Родину! Желаю вам дождаться нашей победы и долгих, долгих лет жизни..." Полицай прикладом сбил Лиду с ног, не дав договорить и попрощаться.
   Было под Смоленском недалеко от Стабны широкое Леонтьевское поле, где до войны шумели хлеба да переливались волнами буйные травы. Посреди этого поля и расстреляли Лиду...
   Женя Шалыгина, тоже подпольщица и разведчица, множество раз пробиралась в Смоленск на связь с подпольщиками и приносила от них очень важные сведения и документы. Ходила Женя в разведку и в Красный Бор, и в Гнездово, и в Стабну, пробиралась к вражеским аэродромам, на железнодорожные станции. Добытые ею сведения передавались в разведотдел 4-й ударной армии.
   Говорят, Женя Шалыгина была задушевной подругой Лиды.
   Поймав подпольщицу, полицаи долго истязали ее и, ничего не добившись, задумали поглумиться. Они приказали Жене рыть себе могилу, она отказалась. Тогда ее стали так зверски избивать, что Женя - лишь бы ускорить смерть! - стала рыть могилу. Затем подонки раздели девушку догола, загнали в могилу и стали палить из "шмайссеров", имитируя промах. Только и это варварство не сломило подпольщицу. Вволю наиздевавшись, полицаи на вожжах привели ее в Смоленск и передали в СД. Там ее мучили еще много ночей и дней, затем расстреляли.
   Красный Бор. Он был окружен сетью охранных окопов, блиндажей, траншеи, наблюдательных вышек, рядами колючей проволоки. Разве мог подумать Ф, Бок, проводя тогда экстренное совещание со службами разведок, что в его так тщательно охраняемое логово проникнут советские патриоты, раскроют тайну, неведомую даже высшим офицерам его штаба...
   В одном из томов "Истории Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг." говорится: "Сотрудники госбезопасности проникли в немецкий разведорган "Абверкоманда-104", осуществляющий подрывную работу на московском направлении, и добыли данные на 127 агентов германской разведки, подготовленных к переброске или переброшенных в наш тыл".
   Вспоминает бывшая жительница Красного Бора Мария Васильева:
   "Мы тогда с мамой жили в Красном Бору, я не раз видела людей в красноармейской форме, прогуливающихся с очень красивыми женщинами по бору, по берегу Днепра. Все говорили, что эти люди отдыхают в немецком Доме отдыха, и все дивились: почему наши солдаты и командиры отдыхают у гитлеровцев, прогуливаются с женщинами, а их Дом отдыха огорожен в несколько рядов колючей проволокой и никого близко не подпускают туда? Вокруг патрулировали днем и ночью танки, бронемашины. Что-то страшное и тайное творилось в голубом доме за проволокой. Слухи ходили разные, только толком никто не знал".
   Сегодня трудно представить, как смогли смоленские подпольщики переправить в "голубой дом" своего человека. И советское командование узнало, что сверхтщательно охраняемый "голубой дом" - резиденция "Абверкоманды-103" и школа шпионов, засылаемых в наши войска и тыл. Название резиденции - дача "Сатурн".
   Для борьбы с "Сатурном" был создан особый отряд под командованием А. И. Воропаева. В него вошли чекисты, видные спортсмены Москвы, в том числе мастера спорта и чемпионы СССР.
   Бывший секретарь Касплянского подпольного райкома партии Г. П. Волков вспоминает, что в отряд Воропаева по просьбе командования они передали своих подпольщиц-разведчиц, хорошо знавших Красный Бор и его окрестности: Лиду Савельеву, Марию Фоменкову, Настю Жевнереву, Нину Ксензову, Лиду Младову. Кроме того выделили подрывников с Володей Куриленко, отменно знавшим все пути-дороги здешнего края.
   "Недавно мне удалось отыскать в архиве дело с радиограммами отряда Воропаева,- вспоминает Г. П. Волков.- Вот что в них говорится: 17 марта 1942 года группа подрывников, где проводником был Куриленко, у станции Лелеквинская пустила под откос эшелон с живой силой. Операцией руководил командир взвода Константин Иванов. 25 марта та же группа пустила под откос эшелон с боеприпасами.
   26 апреля под откос пошел третий эшелон: 42 вагона с живой силой. Операцию выполняли командир взвода Иванов, командир отделения Кирш и подрывник Куриленко.
   18 мая диверсионная группа Иванова пустила под откос четвертый эшелон. "Во время облавы,- сообщалось в радиограмме,- в завязавшейся перестрелке был убит командир взвода Иванов и ранен подрывник тов. Куриленко. Тов. Кирш... вынес раненого Куриленко с поля боя.
   Володя был ранен смертельно. По дороге в отряд он умер.
   Комсомольская организация отряда (Володя был секретарем комсомольского бюро) ходатайствовала О присвоении Володе Куриленко звания Героя Советского Союза. Этот вопрос мы рассматривали на бюро и поддержали ходатайство комсомольцев. Таких мужественных комсомольцев, как Володя Куриленко, у нас в районе много. Вспоминаю подвиг Вани Петрова. В разведке его тяжело ранило. Каратели бросились на отважного юношу. Не желая попасть живым в лапы врага, Петров последние две пули приберегает для себя, но стреляет неудачно. Каратели берут его в плен, подвергают зверским пыткам: колют штыками, выламывают суставы пальцев... Но комсомолец твердит одно: "Ничего не скажу... За меня отомстят товарищи... Умираю за Родину!" Так погиб комсомолец ученик Бабневской школы Иван Петров".
   Много славных дел в "послужном списке" отряда Воропаева, действовавшего в окрестностях Смоленска. Только весной 1942 года воропаевцы взорвали семь воинских эшелонов, торопившихся на фронт. Иногда они надолго парализовывали главнейшие железнодорожные линии: Витебск-Смоленск - Вязьма, Орша - Смоленск и другие.
   Недалеко от Смоленска героически дрались с оккупантами и другие партизанские отряды.
   В начале лета 1942 года секретарь подпольного окружкома партии письменно докладывал первому секретарю обкома партии Д. М. Попову:
   "Разведчица, направленная нами на связь к группе молодежи, действующей в Красном Бору, возвратилась 5 июня. Разведчице удалось 31 мая, сразу же по прибытии, установить связь с одним из участников - Ивановым Михаилом, который свел ее в Гнездово к одному из руководителей - Анисимову Василию. В беседе с Анисимовым разведчица установила, что отряд вырос до 85 человек молодежи, почти у всех имеется оружие, в отряд входит кроме городской молодежи молодежь окружающих деревень".
   Это письмо находится в областном партархиве. Однако списка всех красноборских подпольщиков нет: он попал к агентам смоленского СД...
   Известно, что подпольные организации в Красном Бору и Гнездове были созданы суровой осенью 1941 года, а затем объединились. Кто же эти подпольщики? В основном - бывшие выпускники и учащиеся средней школы № 5 Красного Бора, студенты вузов Смоленска и местные жители. Стоит назвать имена некоторых из них: Александр Никонов, Григорий Николаенков, Михаил Иванов, Василий Анисимов, Иван Андреев, Люба Подало, Нина Чуркина, Надя Савкина, Андрей Иванов, Люба Ченцова, Николай Архипенков, Сергей Ходченков, братья Лев и Виталий Чепиковы, Иван Хамцов, Тимофей Мокрецов, Нил Фирсенков, Петр Нечаев, Володя Дубинин, Николай Сапунов, Сергей Мазур, Николай Рогов, Надежда Лосева, Сергей Павлов, Алексей Тимофеев, Михаил Гурченков, Алексей Дроздов, Борис, Егор и Сергей Калистратовы.
   Для руководства подпольной организацией был создан комитет, назначены командиры групп. А направляло всю работу партийное подполье Смоленска. На связь с ним, рискуя жизнью, пробирались подпольщицы Нина Чуркина и Надя Савкина.
   Многое сделали подпольщики Красного Бора. Они узнавали номера частей, расположение военных объектов, собирали оружие, переправляли в партизанские отряды вырвавшихся из лагерей военнопленных, распространяли листовки, выводили из строя паровозы и вагоны, следили за передвижением по железным и шоссейным дорогам вражеских соединений и техники, записывая бортовые знаки на танках, автомашинах, вездеходах (каждая дивизия гитлеровцев имела свой опознавательный знак, который ставился на всех видах техники), уничтожали авиационное горючее, минировали дороги.
   Подпольщица Галина Высоцкая до войны успешно закончила железнодорожный техникум; она проникла в железнодорожный дирекцион гитлеровцев. Теперь трудно узнать, как она сумела похитить график следования поездов по маршрутам Витебск - Смоленск, Орша - Смоленск. Сведения через подполье Смоленска были переданы в партизанский отряд, а оттуда в Москву. И наша авиация, зная время движения составов, успешно уничтожала их. Уничтожала склады горючего, вооружения, самолеты на тщательно замаскированной полосе у Дубровенского озера. Тогда советские летчики еще не знали, с каким трудом, ежеминутно рискуя жизнью, молодые патриоты Красного Бора добывали для них сведения об объектах, как несли эти сведения тайными тропами через многочисленные заставы и агентурные сети в оккупированный, переполненный вражескими разведками Смоленск. А потом не менее опасными маршрутами - в партизанские отряды. И лишь оттуда передавались через эфир колонки цифр в Москву...
   Молодая женщина ждала ребенка, еще одного, двухлетнего, имела на руках. Муж ее воевал. Оказавшись в оккупированном Гнездове, эта отважная женщина, рискуя своей жизнью и жизнью детей, сумела устроиться на работу в волостное управление и похитить для подпольщиков сто чистых бланков паспортов, заверенных печатями окружной комендатуры. Имя этой женщины - Аня Николаева.
   Руководили красноборским подпольем и были его душой Александр Никонов, Нина Чуркина, Григорий Николаенков, Иван Андреев, Василий Анисимов, Константин Сергеев.
   Самоотверженно боролись с гитлеровцами подпольщики и в других пригородах Смоленска: в Колодне, Серебрянке, Дубровенке, Кардымове.
   Летом 1942 года гитлеровской разведке путем засылки своих агентов удалось разгромить подполье Смоленска, Красного Бора, Гнездова, Серебрянки, Колодни, Шейновки... В лапы СД попали руководители, сотни патриотов оказались в тюрьмах.
   Фашисты торжествовали. Но недолго. Вдруг на уцелевших коробках зданий на Большой Советской улице появились листовки: "Родина зовет нас к активной борьбе с заклятым врагом. Если ты не в партизанском отряде, если немцы заставили тебя работать, то сделай все, чтобы сорвать движение по железным дорогам... Родина требует от тебя держать связь с партизанами, организовывать крушение поездов, порчу вагонов, паровозов, мостов".
   Это было обращение к железнодорожникам Смоленска.
   Через день на площади Смирнова, переименованной фашистами в Комендатур-плац, появились на столбах листовки с обращением к молодежи, женщинам и девушкам Смоленщины.
   Военный комендант Смоленска майор фон Швец заторопился к шефу смоленского СД гауптштурм-фюреру СС Торману... Начальник окружной военной полевой жандармерии генерал Поль потребовал к себе бургомистра Смоленска Меныпагина и начальника городской полиции Сверчкова...
   Они еще не знали, что на смену разгромленного партийного подполья Смоленска пришел вновь созданный подпольный горком партии. Его возглавили секретарь подпольного горкома партии И. П. Мозин, первый секретарь подпольного горкома комсомола В, П. Агильярова, второй секретарь подпольного горкома комсомола 3. И. Наматевс, инструктор обкома партии М. И. Боровикова, работник госбезопасности А. Милехин...
   Подпольный горком Смоленска имел портативную типографию, радиостанцию, радистку.
   Подполье Смоленска вступало вновь в борьбу с оккупантами!