С первых дней и до конца войны я прошел по фронтовым дорогам и видел кровавые злодеяния гитлеровских палачей. В памяти сожженные села, разрушенные города, виселицы и лагеря смерти.

Не могу забыть повешенных комсомольцев в Волоколамске, лагерь в Смоленске, где томилось более двухсот тысяч советских граждан. Перечислять можно бесконечно. А разве безразлично отнесешься к вопросу использования немецкой разведкой (Абвер) группы войск «Центр» несовершеннолетних детей в проведении диверсионной работы в тылу наших войск. В 1943 г. капитан из Абвера Фурман отобрал в приюте (дом для сирот в р-не г. Борисова) группу мальчиков 12—14 лет и после некоторого обучения (м. Печи — м. Катынь) выбросил их на парашюте в районе Юхнов—Кардымово. Они были снабжены взрывчаткой, закамуфлированной под каменный уголь, которую дети должны подбросить в паровозные топки — для вывода их из строя.

Некоторые из мальчиков во время приземления погибли.

Оговорюсь, задание Фурмана, конечно, никто не выполнил. Все добровольно явились к нашему командованию.

И вот сейчас, несмотря на совершенные тягчайшие преступления, боннские власти обсуждают вопрос о прекращении с мая этого года судебного преследования гитлеровских преступников. Это невозможно, это безумно..

В западногерманской прессе иногда проскальзывают нелепые сенсации о том, что и советские военнослужащие тоже допускали грубости и насилие к немцам. Так, бывший комендант Кенигсбергской крепости генерал Отто Лаш в своих мемуарах, изданных в 1959 г. в Мюнхене, писал, что гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох объявил населению о том, что после вторжения Советской армии на германскую территорию (Тильзитское направление) красноармейцы непристойно вели себя в немецком пограничном селе. Это полнейшая чушь! Кох распространял эту версию для того, чтобы заставить население Восточной Пруссии оказывать сопротивление Советской армии. Коха нет на свете, но Отто Лаш известно, что по линии нашего командования была даны четкие указания войскам, как себя вести на занятой территории, и в категорической форме запрещалось допускать грубости к местному населению. Да он и сам хорошо знает, когда я его допрашивал после пленения. Допрос выглядел скорее на мирную беседу. Чувствовалось, что мы оба устали воевать. А когда спросил, как его кормят, то ответ последовал такой, что мы с переводчиком после не смогли заснуть. Оказывается, его кормили яичками, сметаной и прочими деликатесами. А вот в каких условиях содержались наши генералы в плену сравнивать, пожалуй, и не следует. Случай с генералом Карбышевым известен всеми миру.

Верно, не могу и скрыть нехороший факт, имевший место у нас на 3-м Белорусском фронте. За всю войну был один позорный проступок одного офицера. Стояли мы тогда в районе Тапиау, и офицер, контрразведчик застрелил хозяина хутора, заявив, что убил его в порядке мести за те злодеяния, которые причинили гитлеровские войска нашему народу. Поступок этого офицера причинил боль всем сотрудникам. Состоялся открытый суд, и военный трибунал фронта за убийство немца приговорил старшего лейтенанта к расстрелу. Это не выдумка, можно всегда проверить.

А вот и документальные подтверждения, как советские воины относились к немцам. Как-то проезжая через город Гумбиннен, мы увидели возле дома немецких детей. Они несли в кувшинах воду, вид у них был испуганный. Решили остановиться и через переводчика побеседовать с ними.

Не было у нас тогда конфет, но сахар был, и все они получили от нас подарки. Их вид сразу изменился. На фотокарточке они выглядят как наши старые друзья.

Взрывчатки, конечно, им мы не давали.